Артур Харрис

Артур Треверс Харрис, бывший командующий британски­ми ВВС, прожил чудовищно долго — без восьми дней 92 года. Королева за особые заслуги присво­ила ему титул баронета. Сэр Харрис был военным летчиком. О жертвах среди мирного населения Артур даже не задумывался. И за это он получил вечное проклятие и позорное прозви­ще Мясник Харрис

Будущий военный летчик появился на свет в 1892 году в Англии, но некоторую часть своего детства провел в Родезии. После того, как в се­мье колониального чиновни­ка Харриса дела пошли плохо, он вспомнил о своей далекой северной родине и решил вернуться. Прибыв в Англию, Харрисы поселились в Глостершире. Артур был третьим сыном, так что рассчитывать он мог только на самого себя: его старшие братья были определены в престижные учебные заведения — в Шерборн и Итон, но на Артура денег не хватило, и его отдали учиться в девонширскую шко­лу Олхаллоус. Отец надеялся, что после окончания школы сын пойдет служить в армию или станет чиновником, но тот решил иначе: в возрасте шестнадцати лет он отправил­ся в далекую Африку.

Именно там, вдали от ро­дины, как в далеком прошлом его отец, он мечтал начать собственную взрослую жизнь. На его выбор повлиял случай: как-то летом 1909 года он по­сетил бесплатный спектакль о родезийском фермере, при­ехавшем жениться на исто­рическую родину, в Англию, и вдруг понявшем, что в стране, где сословные предрассуд­ки решают будущее, делать ему совершенно нечего. Ар­тур тоже ясно увидел, что в Англии никакого будущего у него нет. Родезия? А почему бы и не Родезия?

Зимой 1910 года юный Артур Харрис отправился в Южную Родезию. Там он работал кем придется: тру­дился на шахте, гонял стада, занимался фермерством. Через три года он стал управляющим значитель­ного хозяйства и даже стал подумывать о создании соб­ственной фер­мы. Но в августе 1914 года началась Первая мировая война. В Ро­дезии, которая была далека от всех фронтов, военные действия в ос­новном заключались в подавлении восстаний местных чернокожих. И Харрис решил пойти на во­енную службу. Ему предло­жили на выбор две специаль­ности — пулеметчик и горнист. Стрелять из пулемета Артур не умел, так что в армию он был определен горнистом. От военной кампании 1915 года у него остались два незабы­ваемых впечатления: много­дневный пеший переход че­рез пустыню и налет немецкой авиации на артиллерийское укрепление его полка. О по­следнем он вспоминал с ус­мешкой: три самолета немцев беспорядочно сбросили бом­бы и постарались побыстрее улететь, хотя никакого ущерба не принесли. Впрочем, и вся африканская война с немца­ми была смешной: полк Харриса расформировали летом того же года, когда он вошел в Кейптаун. А война в Европе не затихала. И Харрис отправил­ся воевать в Европу — добро­вольцем, одним из тех трехсот белых африканских парней, которые мечтали о военной славе. Он попробовал себя в кавалерии, но одно дело го­нять стада, другое — рубить врага. Ничего не вышло так­же из затеи стать артиллери­стом, и совсем неожиданно оказалось, что из него может получиться отличный летчик. Так вот Харрис-младший и оказался в авиации. Родезиец был выносливым, смелым и удачливым пилотом — войну он закончил в чине майора и с крестом героя за пять сбитых немецких самолетов.

После войны перед Ар­туром Харрисом больше не вставал вопрос о том, кем он желает быть в мирной жизни. Он больше не думал о мир­ной жизни. Он просто не мог позволить себе разлучиться с аэропланами. Отправляясь добровольцем на войну, он хотел после войны вернуться в Родезию. Но вот война за­кончилась — и Родезия пре­вратилась в прошлое. Он стал служить в британских ВВС и там, куда его посылало коман­дование Британии. За двад­цать лет между двумя война­ми Харрис воевал на Ближнем Востоке, в Индии и Персии, и своей жизни без этой коро­левской службы не представлял. Авиация — это было все, что он любил и чего желал.

Он одним из первых начал разрабатывать систему на­правленного бомбометания. Эта система многим пилотам, которые видели в воздушных боях рыцарские поединки асов, совершенно не нрави­лась. Но свою эскадрилью Харрис учил именно такому сбрасыванию бомб, который может причинить противнику наибольший ущерб. Первые опыты таких бомбовых на­летов он опробовал на Ближ­нем Востоке, где британцы вели колониальные войны. «Арабам нужна твердая рука, они понимают только язык силы», — так он считал, и за­ставлял сбрасывать бомбы не только на вооруженные от­ряды повстанцев, но и на вос­ставшие «мирные» села. В те же годы он освоил ночные полеты и ноч­ные бомбометания.

Очевидно, заслуги Харриса в ведении воз­душной войны были так значительны, что в 1934 году его назначили за­местителем директора по планированию в Министерстве авиации, а в 1938 году — командую­щим четвертой группи­ровкой стратегической королевской авиации. В 1939 году он получил звание вице-маршала. В том же году началась Вторая мировая война. Вторая война с немца­ми. К немцам вице-маршал Харрис испытывал почти клиническую ненависть.

В том, что произошло на этой войне, за что Харрис получил прозвище Мясник, виновен был не он один. Воз­душный флот Англии имел намного меньше самолетов, чем Германия, большинство из них были классом ниже, а летный состав был хуже обу­чен и неопытен. Первенство в небе держали — увы! — немцы. Британские планы зажать Гер­манию в кольцо блокады поч­ти сразу же и провалились. В кольце блокады вдруг оказа­лась сама Англия. И надежда была только на авиацию. Это понимал Черчилль, который и призвал разработать план по уничтожению Германии с воздуха. Разработал такой план профессор Линдеманн, который в начале 1942 года доложил, что только масси­рованные бомбардировки и уничтожение рабочих кварта­лов в промышленных городах дадут желаемый перевес сил.

В 1942 году Артур Хар­рис, маршал, был назначен командующим воздушным флотом. О немцах маршал тогда сказал: они посеяли ве­тер, теперь им придется пожать бурю. Он и сам верил в целесообразность массиро­ванных бомбардировок. Так и начались эти ночные воз­душные атаки со страшными последствиями: сначала сбра­сывались фугасные бомбы, следом — зажигательные, а в довершение удара — бомбы с желтым фосфором. Горе­ло все, города становились сплошным костром. И бом­били немецкие города не от­дельные эскадрильи, а более тысячи английских самоле­тов, которые сбрасывали груз каждый в своем квадрате.

Первый такой удар 30 мая 1942 года был нанесен по Кельну. Результат: город силь­но пострадал. В 1943 году та­ким же образом был разрушен Гамбург (эта операция носила название «Гоморра»), в 1944 году — массированная бомбар­дировка Гамбурга повторена, совершены многочисленные налеты на Берлин, Рурский бассейн, Нюрнберг. Немцам маршал Харрис обещал: «Мы выбомбим Германию — один город за другим. Мы бу­дем бомбить все силь­нее и сильнее, пока вы не перестанете вести войну. Это наша цель. Мы будем безжалостно ее преследовать. Город за городом: Любек, Ро­сток, Кёльн, Эмден, Бре­мен, Вильгельмсхафен, Дуйсбург, Гамбург — и этот список будет толь­ко пополняться».

Правда, расчеты на подавление мораль­ного духа немцев не оправдались: они научились выживать во время бомбежек и пря­тать свои заводы под землей.

К концу войны, когда Гер­мания практически лежала в развалинах, 13 февраля 1945 года Харрис отправил более тысячи самолетов бомбить Дрезден. Он не был значительным промышленным го­родом, скорее — культурным центром со множеством музе­ев и бесценными памятника­ми искусства. Бомбардировка Дрездена тем не менее была самой безжалостной из всех — погибло 135 ООО человек, из них десятки тысяч мирных жителей. Люди умирали не только от взрывов и огня, но и от удушья, потому что взрывы буквально высасывали воз­дух. Было разрушено все, что можно было разрушить. Такой бесчеловечностью возмуще­ны были даже сами британцы.

Харрису пришлось оправ­дываться за Дрезден, но своей вины он не признал. Он писал: «Я знаю, что уничтожение та­кого огромного и прекрасно­го города на последнем этапе войны не признается необхо­димым многими хорошими людьми, которые между тем соглашаются, что наши ран­ние атаки вполне оправданы, как и прочие военные опе­рации. Здесь я могу только сказать, что бомбардировка Дрездена была тогда призна­на военной необходимостью гораздо более значительны­ми людьми, чем я». Под «бо­лее значительными людьми» Артур Харрис подразумевал Уинстона Черчилля.