Никифор Бегичев

Никифор Бегичев, как и всякий настоящий путе­шественник, оставил о себе добрую славу. Северные на­роды почтительно звали его Улахан Анцыфер — «большой Никифор». Впрочем, и офи­циальных регалий у боцмана Балтийского и Тихоокеан­ского флота хватало: георги­евский кавалер, обладатель золотой медали за поход на шхуне «Заря», официальный открыватель арктических островов.

В 1811 году зверопромыш­ленник Яков Санников, нахо­дясь на острове Котельный, увидел неизвестную землю. По его мнению, туда улетали гнездиться птицы, а значит, там было теплее, чем на остальном Севере. Не найден­ный, но желанный остров по­лучил название Земля Санни­кова, его поиски долго не давали покоя российским пу­тешественникам.

В 1900 году на поиски Зем­ли Санникова отправилась экспедиция барона Толля. Для этого была закуплена шхуна «Заря». Для набора экипажа барон обратился к командо­ванию флота, а оттуда пришел приказ — найти доброволь­цев! Командир крейсера «Гер­цог Эдинбургский» подгото­вил для Толля список наиболее опытных добро­вольцев. Первым в нем был боцман Никифор Бегичев. Не­смотря на свои 26 лет, Бегичев был опытным моряком, избо­роздившим Атлантический, Индийский и Тихий океаны.

Стоит отметить, что другим историческим персонажем в составе экспедиции был лейтенант-гидрограф Александр Колчак.

8 июня 1900 года (по старо­му стилю) шхуна «Заря» вы­шла из Петербурга, а в сентя­бре 1900 года уже находилась в районе Новосибирских островов. Однако никаких признаков земли нигде не было. Льды сковали шхуну, за­ставив корабль встать на первую зимовку у остро­ва Диксон. Следу­ющее лето ре­зультатов тоже не принесло, и Толль остался на вторую зимовку в Нерпичьей бухте.

В мае 1902 года, не дождав­шись таяния льдов, барон ре­шился на санно-шлюпочный по­ход на остров Беннетта. Плани­ровалось, что «Заря» заберет их с острова, когда растают льды. Но льды так и не растая­ли. Не дождавшись корабля, барон решил сам идти на юг, но никто из его группы не выжил.

В Петербурге об этом тогда никто не знал, и для спасения Толля создали спасательную экспедицию под руковод­ством Колчака. Его план был

прост: до остро­ва Беннетта идти на шлюпках, дальше — на са­нях по льду. Увы, найти Толля Кол­чаку не удалось, но его экспеди­ция могла бы за­кончиться траги­чески, если бы не подвиг Бегичева.

«Я шел пере­дом, увидел впереди трещину, с разбегу перепрыгнул ее, — вспоминал Никифор позд­нее. — Колчак тоже разбежался и прыгнул, но попал прямо в середину трещины и скрылся под водой. Я бросился к нему, но его не было видно. Потом показалась его ветряная ру­башка, я схватил его за нее и вытащил на лед… Но это было недостаточно — под ним опять подломился лед, и он совер­шенно погрузился в воду и стал тонуть. Я быстро схватил его за голову, вытащил еле жи­вого на лед и осторожно пере­нес к берегу. Положил на кам­ни и стал звать Инькова… Мы сняли с Колчака сапоги и всю одежду. Потом я снял с себя егерское белье и стал одевать на Колчака. Оказалось, он еще живой. Я закурил трубку и дал ему в рот. Он пришел в себя».

За поход на шхуне «Заря» Никифор Бегичев был на­гражден золотой медалью.

Когда началась война с Японией, Никифор, состояв­ший на воинской службе, был откомандирован на миноносец «Бесшумный». Судно при­нимало участие в обороне знаменитого Порт-Артура, Бе­гичева наградили Георгиев­ским крестом.

Уволившись со службы, Никифор вернулся в родной Ца­рев — маленькой городишко в Астраханской губернии. Он женился и хотел зажить спо­койной жизнью. Но тяга к при­ключениям взяла верх. В 1906 году он вместе с женой уехал на Таймыр, где решил занять­ся пушным промыслом. От та­ких же охотников и северных аборигенов он узнал о суще­ствовании еще одной мифи­ческой суши — «Шайтан-Зем­ли». В ее поисках бывший боцман исходил весь Таймыр, открыв два реальных острова в заливе Хатанги — Большой и Малый Бегичев. Кроме того, выходец из народа по зада­нию Академии наук (!) нано­сил на карту месторождения угля, уточнял русла рек, искал кости мамонтов и черепа му­скусных быков.

В 1915 году Бегичева, как знатока Таймыра, попросили помочь команде барка «Эклипс». Корабль должен был забрать из ледового пле­на две экспедиции — Брусило­ва на «Святой Анне» и Русано­ва на «Геркулесе», но вместо этого сам оказался в ледовом плену. Кроме того, у северо­западных берегов Таймыра застряли ледокольные паро­ходы гидрографической экс­педиции «Таймыр» и «Вайгач».

Собрав свой отряд, Беги­чев сквозь холод и мрак по­лярной ночи сорок семь суток гнал оленьи упряжки с одеж­дой и продовольствием. Толь­ко благодаря самоотвержен­ности отряда с кораблей удалось эвакуировать пятьде­сят человек экипажа. В петер­бургских газетах Бегичева на­зывали     «благородным смельчаком» и «героем».

Революцию 1917 года на­стоящие полярники, занятые делом, попросту не заметили. Осенью 1918 года экспедиция Руаля Амундсена на шхуне «Мод» оказалась зажатой во льдах в районе нынешнего мыса Челюскина. Прождав более года, Амудсен понял, что ждать, когда растают льды, не имеет смысла.

В условиях, когда продукты и медикаменты были на исхо­де, один из членов экипажа — плотник Петер Тессем — по­просил разрешения покинуть экспедицию. Подумав пару дней, Амундсен дал добро, но отпустил Тессема лишь в сопровождении молодого штурмана Пауля Кнудсена.

Норвежцы пешком отпра­вились на остров Диксон, до которого было 800 километров. К несчастью, до Диксо­на никто из них не дошел. Когда в 1920 году норвежцы поняли, что соотечественни­ки исчезли, то попросили Со­ветскую Россию помочь с их поисками. В Совнаркоме справедливо решили, что лучшего всего с этим спра­вится Бегичев.

И в самом деле, Бегичев нашел норвежцев. Точнее, то, что от них осталось. В 1922 году, в составе геологической экспедиции Урванцева, он спустился к устью реки Пясины и недалеко от берега уви­дел письма и личные вещи с надписями на норвежском языке. А обыскав прилегаю­щую местность, Никифор на­шел в расщелине человече­ский скелет. Экспертиза установила, что это были останки Тессема, обглодан­ные полярными зверями. До спасительного острова он не дошел каких-то пять киломе­тров. На месте его гибели воздвигли могильный крест из китового плавника.

Следов же Кнутсена обна­ружить не удалось. Вероятно, он провалился в полынью и погиб даже раньше напарни­ка. Тем не менее за помощь в поиске норвежское прави­тельство наградило Бегичева золотыми часами.

Весной 1926 года Никифор собрал охотничью артель и ушел в тундру бить зверя. Од­нако за лето и осень артели не удалось заготовить оленины, достаточной для зимовки. Да и остальные продукты к весне были на исходе. В конце марта кончился сахар, потом мясо, люди стали болеть цингой. Понимая всю опасность ситу­ации, Бегичев отправил на Диксон охотника Василия Натальченко. Через метели и снежные бури Натальченко дошел до Диксона и на упряж­ке вернулся обратно. Но опоз­дал — 53-летний Бегичев умер за два дня до его возвраще­ния. Покорителя Таймыра по­хоронили на холме в 150 са­женях от избы.

Впрочем, на этом история арктического героя не за­канчивается. Так как свидетелей его гибели со време­нем не осталось, в послевоенное время поэт Казимир Лисовский написал поэму, согласно сюжету ко­торой Натальченко убил Бе­гичева, а потом женился на его жене. Женитьба действи­тельно имела место быть. Чтобы поставить точку в этом деле, в 1958 году ген­прокурор СССР Руденко от­правил на Таймыр след­ственную бригаду. Проведя эксгумацию тела полярника, следователи пришли к выво­ду, что убийства не было — Бегичев скончался от цинги. Так и после смерти благо­родный Полярный Волк по­мог своему товарищу восста­новить доброе имя.